интуитивная понятность того, что сложное проигрывает простому, составное — неделимому, самодостаточное — зависимому в современности распадается. в классическом жесте разделение единого и целого по линии "не имеет частей — составлено из частей" отсылает нехватке: частям не хватает чего-то неуловимого, чтобы стать единым. но такая аргументация может работать только в случае, если есть возможность «отдельного» существования частей. например, бессмертная душа гарантирует, что «самейшее само» — не сводится ни к телу, ни к композиту души и тела, ни даже к самой душе. неуловимое «самейшее само» — то, что и проявляет нехватку, само и становясь нехваткой, вставая на её место.

однако движение работы с самостями, сколько бы мы их ни находили, как бы не называли оказывается глубоко внутренне противоречивым. отдельное существование частей возможно только как раскрытие «самейшее само», то есть, того, что не присваивается, не удерживается, не достигается движением воли. нам остается, как и учил Платон, довольствоваться самостями, частями, срезами проекциями. и тогда на место «самейшего само» встает композит, обнаруживая, что сумма частей не только не даёт целого, но и формирует избыток. человеческое оказывается «слишком человеческим», тогда как «интуитивная понятность» оказывается совершенно не понятной ни интуитивно, ни, тем более, дискурсивно…

композит не просто выходит на сцену, он оказывается тем, кто открывает пространство «между» как пространство бесконечных вариаций и  (пере)сборок. как медиум, композит трансформирует то, что его составляет, отменяя всякую раздельность. например, о теле в измерении композита имеет смысл говорить только тогда, когда это… живое тело.

об этом, о хитрости «между» как том, что оспаривает трансцендентное и о возможности итого мы и поговорим 9 июня, в 19:00, в Нормальном месте.

Ждем вас!